Золушки на грани - Страница 2

— Во-он там они сейчас, пируют, — указала пальцем старуха, и старик поплёлся во-он туда — убивать женихов. Но пришел снова — к синему морю.

— Дурачина ты, простофиля, — сказала ему рыбка, — Чего тебе ещё не хватало?

— Где женихи? — тупо спросил старик.

— Возвращайся назад, будут тебе женихи, — посулила рыбка.

Делать нечего — побрёл старик обратно к землянке. А вместо землянки стоит изба какая-то незнакомая, а на улице отчего-то зима, снегу нападало, собаки из сумерек гавкают, а в избе вместо старухи сидят два разбойника, пьют зелено вино из горла и интересуются: «Доцент, ты где был?»

— Рыбу ловил! — с перепугу признался старик.

— А шлем куда дел? — продолжали допытываться разбойники.

— Ой, точно! Шлем-то я и забыл! — обрадовался старик и дал дёру. Снова к синему морю прибежал, стал кликать золотую рыбку.

— The subscriber is not available now! — высунулась из синего моря его старуха и снова скрылась в волнах. Видимо, сама угодила в услужение к золотой рыбке за вздорный свой характер.

Делать нечего. Побрёл старик обратно. Всю жизнь ведь туда-сюда бегать не будешь, тем более, сколько ему жить-то осталось, будь, что будет, от судьбы не уйдёшь.

Подошел старик к своей старой землянке (старухи отчего-то нигде видно не было), оттолкнул ногой разбитое корыто, пригляделся — а это и не землянка перед ним, а так, одна видимость, доска размалёванная. Обошел старик эту доску, а за ней — хоромы царские, точь-в-точь такие, в которых старуха царствовала. Но и хоромы не всамделишные были. За ними боярский терем скрывался, тоже на доске рисованный, за теремом — снова землянка, и корыто рядом с ней обнаружилось хорошее, новое, но и корыто, и землянка, опять оказались фальшивкой. Так старик снова дошел до синего моря — уж оно-то было настоящим, мокрым, подвижным, изменчивым и простиралось до самого горизонта. Покликал старик золотую рыбку, и она приплыла к нему — к самым устам сахарным на высокой волне прикатила. Старик, не долго думая, поцеловал рыбку — после всего, что ему довелось повидать, такой поступок вполне естественным казался — а рыбка, не будь дура, оземь ударилась и превратилась в прекрасную девушку. Поглядел старик на своё отражение в воде (море сразу затихло, стало неподвижным, как по заказу) — а он и не старик уже, а добрый молодец.

— Дурачина ты, простофиля, — ласково сказала девушка.

— Уф! — успокоился старик (уже не старый), — Теперь полный порядок!

— Да, — улыбнулась девушка, — Заклятье спало. Только больше не называй меня ни рыбкой, ни золотцем, а то оно опять вернётся.

— Хорошо, зайка моя, — машинально ляпнул старик и съёжился, ожидая неминуемого превращения. Но в первый раз прощается. Даже корыто сделалось новое, хорошее, совсем как на свадьбу дарили.

Старые друзья

Слишком долго Колобок пел медведю свою песенку, так что лиса устала его поджидать и отправилась на поиски более лёгкой добычи. Приходит Колобок на условленное место — а лисы нет. Сидит под деревом какой-то барсук, ну что такое барсук против лисы? Ушел от него Колобок. И от лося ушел. И от кабана. И от африканского крокодила. И от полярной куропатки. Лиса тоже времени зря не теряла: от неё не ушел никто. Одинокая лиса и неприкаянный Колобок потом ещё много лет бродили по лесу, прежде чем пути их пересеклись.

— Привет, Колобок.

— Привет, лиса. Знаешь, если бы я встретил тебя лет десять назад, я бы наверняка попался.

— Знаю. Для начала я бы попросила тебя спеть мне песенку.

— Ну, а я спел бы. Я бы не смог тебе отказать.

— А я бы притворилась глухой: «А? Что? Не слышу! Сядь ко мне близко-близко».

— А я только об этом бы и мечтал! И сел бы, как миленький!

— И тут я бы тебя и слопала!

— Точно, ты бы меня слопала, а я бы даже не сопротивлялся.

— Да ну?

— Честное слово, мне бы это даже понравилось.

— Мне бы тоже.

Оба они молчат, вздыхая о несбывшемся.

— Но сейчас, знаешь, я уже не стала бы тебя есть, — продолжает лиса. — Ну, то есть, я могла бы, и мне бы даже понравилось.

— Да, я тоже мог бы, — кивает Колобок, — И сесть поближе, и песенку спеть. С большим удовольствием!

— Но это уже будет не то, — резюмирует лиса. — Это уже будет вполсилы, понимаешь? Потому что и ты знаешь, и я знаю, что можно прожить и без этого.

— Пожалуй. А ведь несколько лет назад я бы сам прыгнул к тебе в пасть!

— Может, оно и к лучшему, что мы тогда не встретились?

— Скорее всего.

— Ладно, давай уже заказ сделаем, — решительно говорит лиса и захлопывает меню.

— Ага, — копирует её жест Колобок и подзывает официанта. — Значит, один пирог с зайчатиной, уши волчьи вяленые, по-сычуаньски, и порцию тушеной медвежатины.

— Мне — то же самое, — улыбается лиса, и шепотом, чтобы слышал только официант, добавляет, — А на десерт — караоке.

Зелья отца Лоренцо

Ромео ворвался в склеп, в котором покоилось тело Джульетты, проглотил заранее припасённый яд и рухнул на каменные плиты рядом с возлюбленной. Вернее, ему показалось, что он падает — на самом деле он всего лишь стремительно уменьшался в размерах. «Муж мой, где ты?» — воскликнула очнувшаяся от сна Джульетта. Только эхо ответило ей. «Наверное, я слишком рано проснулась!» — сообразила она. К счастью, в изголовье своего печального ложа Джульетта обнаружила пузырёк с зельем, похожий на тот, что дал ей Лоренцо. «Выпью снова и ещё немного посплю. Страшно одной в гробнице ночью. А когда придёт Ромео — он меня разбудит». — решила Джульетта. Глотнув из пузырька, она стала вытягиваться и расти, так, что вскоре еле помещалась в просторном семейном склепе. Чтобы не снести крышу, Джульетта легла на пол — и тут только увидела крошечного Ромео.